Иной раз натыкаешься на сенсацию, делая вполне безобидный материал. И тут важно не ухватить ее, сенсацию, за хвост, как скажут некоторые дилетанты, - а разглядеть, что в руки тебе плывет именно она, та бомба, которая способна взорвать чью-то дутую репутацию. А не разглядел – не обижайся.
Именно так случилось с нашим коллегой, делавшим скучнейшую научную статью для некоего одиозного журнальчика. Коллега вторую неделю рылся в министерских архивах в поисках технической документации на хроновороты, и любая информация, не относящаяся ко всяким там градиентам, темпоральным погрешностям и прочим глупым коэффициентам, благополучно проходила мимо его ученых мозгов. Удивительно, что он вообще запомнил ту «мелочь», о которой проболтался нам, торопливо глотая горячий кофе в маггловской забегаловке, в промежутке между двумя обязательными для любого журналиста мероприятиями.
– Представьте, девочки, - сказал он, - в этом нашем маразматическом министерстве экспериментальную аппаратуру кому попало выдают. И куда попало с ее помощью шастают. Вот что, спрашивается, понадобилось Амбридж в 95-м году в заштатном маггловском городишке? «Уточнение сведений для протокола», ха!
– Интрижка, – в один голос выдали мы обе.
– Вот-вот, – презрительно ухмыльнулся коллега. – Бабье! Им уникальный экспериментальный хроноворот, переносящий во времени и пространстве – способ прикрыть интрижку!
Одним глотком допив остывший кофе, наш коллега ушел – и не слышал, как мы, не сговариваясь, припечатали вслед:
- Дурак!
Раздобыть нужные протоколы оказалось легче легкого. И, едва взглянув на них, мы поняли – предчувствие сенсации нас не обмануло!


Жизненный путь мадам Амбридж никогда не отличался разнообразием. Тем удивительнее было отследить короткую, но насыщенную историю, начавшуюся в далеком 1976 году в стенах Хогвартса; историю, точку в которой мы собираемся сегодня поставить.
Однако будем последовательны. Пройдите этот путь вместе с нами, дорогие читательницы, милые ведьмы!
Скурпулезная работа по разбору архива принесла воистину неожиданные плоды - выяснилось, что, заполучив в свои руки экспериментальный образец хроноворота, мадам Амбридж тут же отправилась не куда-нибудь, а в Азкабан, о чем недвусмысленно свидетельствует запись за номером 263/23-18-14. Казалось бы, что такого? Куда только ни приходится наведываться министерским работникам! И амулет, защищающий от дементоров, несомненно, в те годы был просто необходим при такого рода визитах. Но вот тот маленький факт, что наша героиня не сдала оный амулет сразу по возвращении, заставил нас задуматься. Вряд ли мадам Амбридж в те годы отличалась забывчивостью - отнюдь, эта хитрая и практичная особа никогда не страдала рассеянностью!
Искренне пытаясь понять, зачем для посещения магической тюрьмы мог понадобиться хроноворот, мы обнаружили странное несоответствие - ровно в то время, когда Долорес находилась в Азкабане по срочным министерским делам (что заняло у нее чудовищное количество времени – с полудня и до глубокой ночи), она же проводила внеочередное заседание комитета по утилизации старых и сломанных волшебных палочек, о чем недвусмысленно нам поведал протокол этого, безусловно, важного мероприятия, где черным по белому указан председатель - Старший заместитель Министра Д.Дж. Амбридж.
Таким образом, стало понятно, как именно воспользовалась хроноворотом наша героиня. Но мы так и не ответили на вопрос - зачем? Что делала Долорес Амбридж в Азкабане?
Признаться, мы почти зашли в тупик. Но получили подсказку с очень неожиданной стороны. На одном их брифингов нам посчастливилось столкнуться с миссис Скамандер, в девичестве Лавгуд. Разумеется, со столь известной путешественницей мы прежде всего заговорили о различных опасных существах. Миссис Скамандер с присущей ей прямолинейностью заявила, что самым опасным существом был и остается человек, чья рука может направить любое оружие - да хоть того же дементора. И привела в пример мадам Амбридж, которая незадолго до своего назначения Генеральным инспектором Хогвартса пыталась расчистить путь тогдашнему министру Фаджу, натравив дементоров на Гарри Поттера. Очаровательная миссис Скамандер была столь любезна, что сняла для нас копию своих воспоминаний, где мадам Амбридж без зазрения совести признавалась в содеянном!
Казалось бы, загадка решена. Но некое почти неуловимое несоответствие грызло нас, и наконец, мы поняли! Для той уверенной в своей правоте женщины, какой показалась нам Долорес Амбридж в воспоминаниях юной Луны, у расписавшегося в получении пропуска в Азкабан министерского сотрудника слишком дрожали руки.
Изучив воспоминания мисссис Скамандер, мы пришли к странному выводу, вернее, вопросу: как могла неглупая, в общем-то, женщина, придумать столь смехотворный предлог для объяснения нападения на Гарри Поттера?
Несомненно, все вы знаете (а кто не знает, поверьте нам!), что путем простейших магических манипуляций можно определить, какие чувства обуревали человека в тот момент, когда он ставил на пергаменте свою роспись. Так вот, рукой мадам Амбридж двигала столь чистая и яростная ненависть, что даже мы, немало повидавшие журналистки, немного испугались.Гарри Поттер, юный герой, не сделавший ничего дурного, вызвал огромные по силе чувства. Еще можно было бы это понять, будь Амбридж замечена в симпатиях к Сами-Знаете-Кому, но никаких доказательств найдено не было, несмотря на все старания бывших членов Ордена Феникса. Впрочем, есть человек, сообразили тут мы, который наверняка знает точно, работала ли Амбридж на Того-Кого-Лучше-Не-Называть! И мы отправились на свидание с... Северусом Снейпом.
Поверьте, добиться этой встречи оказалось очень нелегко! Мы бы слукавили, если бы сказали, что профессор встретил нас приветливо. Но сам факт его согласия уделить нам несколько минут уже говорит о многом.
Знаете, есть мужчины, рядом с которыми вы чувствуете себя... даже не женщиной. А наивной, беспомощной девочкой. Перед ними нельзя лгать, хитрить и изворачиваться. И, честно объяснив профессору суть наших изысканий, мы получили сведения, придавшие поискам новое, неожиданное направление!
- Долорес Амбридж действительно относилась к Гарри Поттеру весьма предвзято, - подтвердил С.Снейп. - Но лично меня это нисколько не удивляло. Мало того, что на пятом курсе Поттер был отъявленным нарушителем дисциплины - это было время, когда он более всего напоминал отца. А наша овечка Долли всегда ненавидела Джеймса Поттера.
Видимо, сжалившись над нашими ошарашенными лицами, профессор снизошел до еще одного пояснения:
- Именно так прозвали Долорес, когда она впервые приехала инспектировать Хогвартс. Я тогда учился на пятом курсе.
На вопрос, в чем заключались причины столь яростной ненависти, Северус Снейп странно посмотрел на нас и, скрывшись в лаборатории, вскоре вернулся со старым, потертым пергаментом.
Профессор любезно позволил нам снять копию, каковую мы и предъявляем теперь вам, дорогие читательницы. "Северус, прости, что не пришла. Амбридж окончательно спятила. Я проторчала вместе с ней в комнате для старост почти до двенадцати, потому что ей, видишь ли, приспичило составить полную опись привидений Хогвартса!!! Л.Э."
- С этого все началось, - сказал С.Снейп. Обычно холодный и невозмутимый профессор откровенно смягчился, и мы, конечно, воспользовались удобным моментом!
- Продолжайте, профессор, – попросили мы. – Пожалуйста!
И профессор Снейп продолжил:
- Комиссии в те годы зачастили - то по поводу Люпина, то в отношении методик преподавания, то аттестовали Биннса, решали, может ли он быть преподавателем... Долорес принимала участие в каждой из них, а Эванс, как староста, была бессменным спутником Долли во всех министерских проверочных начинаниях.
Долорес весьма благоволила к Лили, та буквально вила из нее веревки. За неполные два года все квиддичные команды обзавелись новыми метлами, был произведен генеральный ремонт аудиторий за счет министерства, закуплены новые книги. Чудовищный скандал произошел, когда Лили променяла ночные посиделки с переписыванием каталога черномагических фолиантов на свидания с Поттером. Вот тогда ей досталось по полной программе - распущенные нравы Хогвартса, вертихвостки, только и мечтающие затащить кобеля в постель, кобели, соблазняющие невинных и талантливых девиц, ну и так далее. От кобелей в целом Долли переключилась на Поттера в частности, и стало ясно, что она собралась любым путем разлучить эту пару. Не могу сказать, что подобный поворот событий меня опечалил, однако…
Что-то подсказало нам, что мисс Амбридж была в тот момент не одинока в своих попытках, но мы сочли за лучшее не озвучивать догадки.
- Истерика у Долли была такая, - усмехнулся Снейп, - что ее пришлось сутки продержать в больничном крыле. Нервный срыв объяснили переутомлением.
Здесь профессор спохватился, что через пять минут начнется урок, и выпроводил нас вон со словами: “Наши встречи, барышни, стали так часты, что скоро ваше же издание напишет о моей с вами интрижке!"  Вырвав напоследок обещание все же подумать над интервью, мы поблагодарили сурового хозяина подземелий и ринулись на дальнейшие поиски правды.
Направление было очевидным!
Самый скользкий момент наших планов - встретиться с Долорес Амбридж на нейтральной территории - решился неожиданно легко. Прием по случаю избрания Гермионы Уизли главой Благотворительного фонда «Наука для всех» предоставил замечательную возможность для непринужденного общения. Впрочем, для начала мы решили получить некоторые объяснения от Гарри Поттера. Герой магического мира прятался от журналистов с хитростью, достойной слизеринца - он ни минуты не стоял на месте, при виде представителей прессы исчезал, казалось, сразу во все стороны, но мы все же добились своего и убедили мистера Поттера дать нам несколько комментариев относительно его школьных взаимоотношений с мадам Амбридж.
- Скажите, Гарри, - с обоих флангов улыбнулись мы, - вы не считаете, что ненависть мадам Амбридж к вам была чрезмерной и, не побоимся этого слова, иррациональной?
Наш собеседник попытался вывернуться из окружения, но мы были тверды. Удобно все же брать интервью вдвоем! Особенно если путь к отступлению вашей жертве преграждает стена.
- Мадам Амбридж, хм... - победитель Сами-Знаете-Кого бросал затравленные взгляды вокруг, - была в те годы… несколько неадекватна. Мне и сейчас кажется, что я вел себя как любой нормальный пятикурсник. Я не могу объяснить ее столь нездоровую реакцию, и у меня нет никаких предположений на этот счет.
Сжалившись над героем, который лишь подтвердил наши подозрения о том, что у мадам Амбридж не было серьезных причин для столь яростной ненависти именно к нему, мы направились к нашей основной цели.
Каковая и была найдена, к большой нашей удаче, за банкетным столом в относительном одиночестве.
За рюмочкой коктейля “Поцелуй искренности” (рецепт вы можете посмотреть в новогоднем номере нашего журнала, что же касается эффекта, то… не веритасерум, конечно, однако желание выговориться после двух-трех рюмочек становится навязчивым и нестерпимым) мадам Амбридж выговорилась так, что на расшифровку записей в нашем думосбросе ушло потом три дня... хотя, возможно, с огневиски и чешуйками полоза мы слегка переборщили.
И представьте себе, дорогие читательницы, всю глубину нашего удивления и местами даже возмущения… впрочем, предоставим слово героине.
На упомянутую ненароком фамилию Эванс мы получили столько шокируюшей информации, что, право же, большую ее часть лучше опустить. Все-таки наше издание читают несовершеннолетние девицы!
- Эта маленькая мерзавка, – рыдала Долорес, – была просто обманщицей! Вымогательницей! Она вилась около меня, она прилипла ко мне как… как… как муха! То ей метлы, то ремонт, то книги для библиотеки… я из-за нее, только из-за нее оставила в Хогвартсе этого недочеловека Люпина! Подвергнув опасности жизнь невинных деточек… Я ведь ее, стерву рыжую, любииила, а она... она… она, оказывается, бегала к этому своему Поттеру!!! Ну что, что вообще можно найти в этом кобеле?! А еще приличная девушка… да? Что? Красивая? Она была прекрасна... тут всякие идиоты говорят, что она была рыжая. Рыжие - это неудачники Уизли! А Лили была... огненная, цвета закатного солнца перед дождем. С белой кожей, нежной как шелк...
- А Гарри?.. – заикнулись мы.
- О, вы не представляете, как мучительно смотреть на этого маленького кадавра - словно какой-то злобный шутник вырвал чудесные зеленые глаза Лили и вставил этому проходимцу и подлецу Поттеру! Да за одно это его убить мало! Но его, мерзавца, ничто не берет - даже Вы-Знаете-Кто и тот не справился... а я-то, дура, надеялась на дементоров... куда им... от этих мужчин пользы - тьфу!..
– Да какие ж они мужчины?! – не выдержали мы.
- Не мужчины! Кобели! – решительно согласилась мадам Амбридж и упала под стол.


Да, да, дорогие читательницы, вот он, ответ! Страстная влюбленность в яркую, незаурядную девушку - умную и красивую - стала трагедией всей жизни отличницы и скромницы, подающей надежды сотрудницы Министерства Долорес Амбридж. Это трагическое чувство оставило неизгладимый кровавый след в ее душе. Вот где, оказывается, таились корни столь яростных отрицательных эмоций, после смерти отца направленных и на сына! Вот из-за каких, не побоимся этого слова, низменных страстей чуть не погиб когда-то наш Герой, надежда магического мира!
Однако можем ли мы осуждать несчастную влюбленную женщину, пронесшую яркое и сильное чувство через войну, пережившую трагическую смерть любимой – и так и не нашедшую никого, кто сумел бы занять в ее сердце место зеленоглазой Лили Эванс - первой, трепетной и нежной любви?

Тиатира Батис и Мэри Кисс,
специально для “Ведьмополитена”