Kiss

Я окликнул его. Странный: остановился, а обернуться боится. Чего, спрашивается: все страшное уже позади.

– Мяу! – могу поклясться кончиками усов, что он мне обрадовался.

– Кисс… ты?

Ну вот, сразу на руки и за пазуху. Хороший у него свитер, правильный: есть куда когти выпустить.

– Я думал, что опять потерял тебя. Где же ты бродил все это время?

На глупый вопрос я решил не отвечать, только потерся головой о выступающий нос.

Ненавижу аппарировать: словно за хвост кто тянет. Но разве это сейчас имеет значение?

Все-таки февраль – странный месяц. Ужасный и чудесный.

Уже не радует снег, когда он есть. Бесит слякоть и грязь. Успеваешь устать от зимы. Чувствуешь приближение марта, но этот холод… и промозглая сырость. С возрастом начинаешь особенно остро ощущать, как это хорошо, что у тебя есть свой дом. А еще лучше – близкий человек. Хотя были периоды, когда я считал, что потерял его, моего Северуса. Но, к счастью, я ошибался.

А еще февраль – это месяц подарков для тех, кого любят. Как оказалось, двадцать один год назад кто-то признался нам в любви, но мы этого не поняли.

Северус тогда пришел в магазин за подарком и выбрал меня. Денег ему не хватало, и хозяйка сначала не хотела уступать. А мне за четыре месяца жизни уже до колик надоела клетка, в которой я сидел. Взвесив все за и против, я несколько раз чихнул. Покупатель оказался сообразительным: «Он у вас болеет?» Через пять минут я выглядывал из-за пазухи, пряча время от времени нос, когда на него попадали снежинки.

– Как мне назвать тебя? Как тебе: Кисс – молочная пенка, ты же любишь молоко? Но лучше – Поцелуй… скажем, метели, а то ведь может и не принять, – он с интересом разглядывал меня, пока я щурился от света и снега. – Хотя нет, не сможет.

И в следующий момент мы аппарировали.

Кажется, история вернулась то ли к началу, то ли к концу. Не важно. Теперь у нас впереди новая глава, и в ней не будет никакого притворства.

***

Мне он нравился. И его пахнувшая дымом, травами и чем-то еще мантия, и подземелья. Я хотел бы всю жизнь прожить с ним – это мне стало ясно с первых часов. Он не забудет покормить, проснется среди ночи, чтобы выпустить погулять, а потом впустить обратно. И слова не скажет, если я улягусь на его книги. Бывают люди: они к кошкам относятся лучше, чем к себе подобным. Этот явно был таким. Наверное, он должен был родиться котом, но кто-то решил, что и людям должно немного повезти. От счастья я даже забыл, что в магазине шла речь о подарке.

Но два дня спустя вспомнил, когда мне на шею повязали глупый бант и запихнули в корзиночку с картонными сердечками. И мы отправились наверх. Конечно, это было интересно: замок большой, и так далеко я еще не забирался. Но все же стало как-то неуютно, и я даже мяукнул пару раз.

– Кисс, пойми… мне нужно помириться с ней. А она любит кошек. Зато этот придурок их, то есть вас, ненавидит. Он никогда не догадается ей подарить кота, а она никогда не сможет отказаться от тебя. Ты же просто подарок судьбы: такой красивый, сияющий, голубоглазый…

Это правда, я очень красивый. Снежно-белый, с длинной гладкой шерстью и длинным тяжелым пушистым хвостом, – как и все котята в нашем помете. У меня только на задней правой лапе между пальцев черное пятнышко, но оно появилось совсем недавно, и я его никому не показывал. Ну и что теперь, моя красота – повод расставаться? Северус остановился, поднял корзинку к самому лицу и посмотрел мне в глаза:

– Давай считать, что это не по-настоящему? Мы просто играем, притворяемся, хорошо? Я обещаю, что мы расстанемся совсем ненадолго. Я буду навещать тебя, так скоро, как только смогу, а потом ты освоишь замок и будешь приходить ко мне. И живем мы с ней рядом, – он смотрел почти умоляюще. – Ну, Кисс, пожалуйста, понравься ей.

Ну что еще оставалось делать? Естественно, я понравился ей, Лили.

Первые дни я думал, что сойду с ума. Шесть девчонок меня тискали, мяли, тыкались носом, визжали: «Ах, пусечка! Ах, лапочка! Ах, проголодался!» Я уже видеть их не мог. Хорошо хоть они почти на весь день куда-то уходили. Северуса, впрочем, я тоже не видел. Вскоре я решил, что «скоро» уже должно наступить, и пошел узнавать дорогу. Но на выходе меня поймало какое-то лохматое чудовище и подняло за шкирку:

– Это ты, значит, Бизе? Съесть тебя, что ли?

Я истошно завопил.

Тут же подскочила Лили:

– Джеймс, как тебе не стыдно! Ты напугал Киссечку!

Так я познакомился с Джеймсом Поттером, будущим мужем Лили Эванс.

Не знаю, что Лили в нем нашла? И вообще искала ли? Северуса она упрекала за то, что он ей непонятен. Джеймс, конечно, этого недостатка был начисто лишен: чего там понимать?

Мы с Северусом никогда не обсуждали, сожалеет ли он о несложившемся. Я появился слишком поздно, хотя и сделал все, что смог.

Сбегал в подземелья, чтобы заставить Лили приходить к Северусу, когда она обижалась на него. Иногда он поднимался в башню сам, объясняя, что нашел меня по дороге. Говоря обо мне, они становились почти идеальной парой.

Но, увы, значительно больше времени Лили проводила с этим Поттером, несмотря на все мои усилия поссорить их. Ради нее он даже делал вид, что я ему нравлюсь, хотя на самом деле он меня едва выносил. Я платил ему взаимностью, только в выражении чувств меня ничто не удерживало. На мое отношение не повлияло даже то, что по полнолуниям от Поттера исходил довольно интригующий запах… Как от сумки Лили, подарка Поттера на день Валентина. Ее я основательно погрыз в первые же два месяца, Поттера, к сожалению, не удалось. Кстати от двух его друзей в эти же дни пахло псиной, поэтому я старался держаться от них подальше. Был там еще один, с приятным запахом, однако он был самым визгливым: только когти выпустишь – уже орет.

А потом Северус и Лили уехали из замка, и какое-то время все было очень хорошо. Сестра и мама Лили не хотели держать животных в доме, говорили, что я линяю, а они, видите ли, любят чистоту. Глупость, конечно: разве может человек быть чистоплотнее кошки? Но меня эта иллюзия устраивала: я обосновался у Северуса, а Лили нас навещала.

Спустя полгода она и Поттер стали жить вместе, совсем в другом городе. И меня забрали с собой.

Отношение ко мне Джеймса не изменилось. Мое к нему стало еще хуже. Сначала мы конфликтовали, пришлось даже в воспитательных целях пометить весь его гардероб. Ох, и шумел он тогда. А Блэк, псина, развалился на диване и скалился. Кто его звал для решения семейных вопросов? Я сидел на шкафу и смотрел сверху, как Лили пытается обоих вразумить. Потом, кажется, она поняла бесплодность своих попыток. Посмотрела на меня и сказала, что соперничество человека и животного выглядит, по меньшей мере, смешно. И мне так стыдно стало! Да, действительно, и что это я? Нашел с кем соревноваться! Ну, по молодости побегали, теперь – все. Пора взрослеть.

– Ты посмотри, как он внимательно слушает, – сказал Поттер. – Глаз не сводит. Будто понимает.

Я тогда фыркнул и ушел на улицу.

С тех пор я старался с Поттером пересекаться как можно меньше. Когда он уходил куда-то – я бывал дома, а потом, как правило ближе к вечеру, исчезал, посвящая всего себя знакомству с окрестностями. Как-то возвратившись, я застал Лили одну. Увидев меня, она едва не расплакалась, и, схватив в охапку, прошептала:

– Ну, где же ты ходишь! Я думала, ты за Северусом увязался. Он приходил, очень сожалел, что тебя не застал.

Я так расстроился: мы не виделись уже несколько месяцев. Лежал и грустил около миски с печенкой. А тут еще Поттер привязался: что толку держать кота в доме, если все равно мыши метлу сгрызли, а он (то есть я), только и делает, что все вверх дном переворачивает. Я оскорбился. Во-первых, кто и что тут переворачивает? Наложили тряпок на пол, не разбежаться толком: из-под лап скользят, так я еще и виноват, оказывается. И, во-вторых, смысл подарков – память. От его друзей вообще проку никакого: захочешь – не забудешь. Но их же никто мышей ловить не заставляет. Северус, между прочим, книги и травы заклятьями защищал и никогда – от меня. Я как-то зарылся в оставленную без присмотра мяту, так Северус потом четверть часа листочки по всей комнате собирал и из моей шерсти вытаскивал, а только-то и сказал, что от меня приятно пахнет.

От этого воспоминания стало вообще тоскливо. И я решил, что пора сходить в гости. Далековато, конечно, но Северус же тоже соскучился.

Шел неделю. А когда добрался, оказалось, что его нет дома. Пришлось подождать еще неделю. Зато как он был счастлив! Хотя и сказал почему-то, что уходить нельзя, потому что Лили расстроится, что я должен быть с нею, ведь она любит меня. А он? Почему из тех, кто меня любит, я должен был выбирать Лили? У нее Джеймс есть, а у Северуса только я. Но спорить я не стал, и через два дня он меня отнес назад. Я решил, что так и буду ходить к нему время от времени: и Северусу есть повод лишний раз Лили навестить, и мне хорошо. Не так уж и далеко. Но увидел Лили, и понял, что больше никуда не уйду. Казалось, что она плакала все эти дни. И даже ее Поттер выглядел как побитый Блэк в анимагической форме. Хоть какая-то отрада.

Больше двух лет я вел себя как приличный домашний кот. И очень скучал по Северусу. За это время у Поттеров родился малыш, и порой мне казалось, что я уже лишний. Игрушки не отнимай, на пеленках не лежи… Стало поинтереснее, когда этот карапуз начал за мной ползать: я запрыгивал куда-нибудь и свешивал лапу или хвост, а когда мальчишка пытался достать их, убирал.

Но потом Блэк из вредности подарил мелкому Поттеру метлу, и он стал носиться за мной на ней. Конечно, высоко она не поднималась, но все равно было обидно: это мухлёж. Приходилось забираться повыше, а у людей постоянно скапливается куча хлама, которую они тоже убирают повыше. Вот однажды я и уронил на Джеймса котлы Лили. Я же не нарочно, а он разорался из-за шишки! Пока Лили успокаивала его, я убежал из дома.

Я ушел не поужинав, поэтому сразу направился к знакомой мясной лавке. Ее хозяйка души во мне не чаяла, и постоянно оставляла что-нибудь вкусное. Особенно ей удавалась оленина – если бы не чернослив, орехи и вино, вообще было бы идеально. Я уже почти доел, когда услышал крики и шум.

Дом был разрушен. Я нашел Лили около плачущего мальчика. Слизал его слезинки и лег рядом. Он вцепился в мою шкуру и дальше уже орал, не выпуская меня. Там мы и сидели вместе, пока какой-то великан не отбросил меня от Гарри.

Сейчас я понимаю, что нужно было дожидаться Северуса около дома. Но тогда мне показалось, что мир рухнул. И я пошел сам к единственному близкому существу. Дома его не оказалось, и мне пришлось жить одному почти два месяца. К этому времени я уже успел установить статус-кво, отвоевать свою территорию и завести полезные знакомства в округе. Было жаль покидать насиженное место. Когда Северус появился, мы договорились, что он будет навещать меня хотя бы раз в неделю, домовые эльфы – кормить ежедневно, а я присмотрю за хозяйством. Скоро наш дом прославился своим гостеприимством – того, что передавал Северус, мне одному в жизни бы не съесть. А хорошие отношения всегда нужно уметь подкармливать.

Жизнь текла своим чередом. Коты и кошки вокруг меня погибали, умирали от болезней и старости, мне стало казаться, что каждый представитель семейства кошачьих в округе – некто из моего полукровного потомства. Только у нас с Северусом ничего не менялось. Пока однажды все не разрушилось.

Прошлый год был тяжелым. Северуса я видел реже, чем раньше: у него были какие-то трудности в замке, где он, собственно, и жил все эти годы. В те выходные я его не ожидал, поэтому совершенно спокойно отправился в гости по соседству. Когда я вернулся несколько дней спустя, на доме были чужие заклятья. А вскоре там появились совершенно посторонние люди: не волшебники.

Почему-то в важные моменты жизни я всегда совершаю глупости. Вот и в тот майский день тоже зачем-то отправился в замок. Там я Северуса не нашел, зато от миссис Норрис, местной старожилки, узнал, что он умер.

Несколько недель я бродил вокруг, надеясь непонятно на что. Подземелья были такими, какими я их запомнил, но многое изменилось, что-то было разрушено. И все напоминало о минувшем.

Вот здесь мы с Лили смотрели квиддич, а Северус был на трибуне напротив. Люди летали на метлах, гоняясь то ли за мечами, то ли от них. Поттер кинул мяч в какого-то игрока, Блэк рядом с Лили что-то радостно закричал и махнул рукой. Оказалось, что в мою сторону. А потом пытался стряхнуть меня, и на нашей трибуне уже никто не следил за игрой. Кажется, и кое-кого из команды удалось отвлечь.

А в этой нише я впервые увидел Лили и Джеймса целующимися. На следующее утро Джеймс нашел на своих брюках разодранную в клочья крысу. Лили ему полдня доказывала, что я еще очень маленький для охоты на крыс, и к тому же таким образом кошки обычно выражают свое расположение, пытаются заслужить похвалу. А тот, сжав кулаки, твердил, что это сделал я из ненависти. Было интересно, что, не совпав в основном, оба были правы. Но если бы Лили видела меня в отдельные моменты этого объяснения, то согласилась бы с Поттером. Потому что ничего обычного в моем поступке не было, а крысу поймала моя знакомая кошка, которой я пожаловался на недоедание из-за жадности друзей хозяйки.

Но Лили стояла спиной к камину, возле которого я лежал, а потом и вовсе ушла, убедившись, что я в безопасности. «Эта бледная поганка любит только своего слизеринского ублюдка, – прошипел Поттер в мою сторону. – И такая же сволочь, как и тот». На следующее утро Лили проснулась от щекотания принесенного мною клобкопуха, а я мирно мурлыкал рядом. После восторгов подруг, естественно, она и слышать не захотела о том, как именно в спальне мальчиков я выразил свое отношение к их мнению о законнорожденности Северуса.

А сюда мы с ним уходили в последнее время перед отъездом, чтобы посидеть в тишине. Я засыпал у него на коленях, а он читал что-то.

В отчаянии я попробовал свернуться клубком на земле, надеясь, что смогу вернуть тот год обратно… Все вокруг пахло осенью, и даже птицы галдели о приближающихся холодах. Почему я не согласился отправиться в школу?

В конце лета я засобирался в дорогу, хотя миссис Норрис и уговаривала меня остаться. Она, конечно, была права: теперь, когда домовые эльфы не приносили еду, приходилось вновь думать о своем пропитании, а в замке я всегда мог рассчитывать на сытую жизнь. Кроме того, я понимал, что снова придется завоевывать авторитет окрестных котов, которые за месяцы моего отсутствия вполне могли посчитать оставленную территорию своей. Во мне же что-то сломалось. В прошлый раз я ждал возвращения Северуса и готовился жить с ним в его доме. Сейчас мне возвращаться было не к кому, да и незачем. Но оставаться дальше в замке я все же не мог: воспоминания давили, гнали прочь. К тому же понаехали дети, и началось: «Ах, пусечка! Ах, лапочка! Ах, проголодался!»

И я ушел. Сначала направился к месту гибели Лили. Кажется, в какой-то день, сидя под кустами, я видел ее сына. Он и в детстве был похож на Джеймса. Спустя месяц я решил вернуться к дому Северуса и остаться жить там, где был счастлив. Через неделю я уже выяснял отношения с соседскими котами. Знаете ли, молодость – это хорошо, но мой опыт тоже чего-то стоит. Кроме того, в переводе на обычный кошачий возраст не такой уж я и старый.

Три месяца, когда ты целый день занят поиском пропитания, пролетают как несколько дней. Я успел отклонить несколько предложений о гостеприимстве, обжил окрестные крыши и чердаки и не ожидал никаких перемен.

Сегодня, едва я заснул, как меня разбудил странный шум. Недоумевая, кому понадобилось вставать с утра пораньше в выходной, я выглянул на улицу. Оказалось, какой-то подросток поторопился с поздравлениями: в руках у него был шарик в виде сердечка. Следующую партию исполнила хозяйская дочка. Под ее эмоциональное заключение об уровне умственного развития визитера я окончательно проснулся. Присмотревшись, я понял, что мальчик явно не из местных. Пока я пытался понять, о чем говорит его приход (о глупости или храбрости), как раз подоспели новые зрители несостоявшейся романтической сцены.

Не знаю, что их испугало и спасло незадачливого поклонника, я уже забыл о них обо всех, потому что увидел Северуса. Он выглядел несколько иначе, был одет в маггловское пальто, держал в руках пакет явно из ближайшего маггловского магазина… но я же не мог ошибиться? В три прыжка я оказался внизу и сел дожидаться Северуса около двери, за которой он исчез. Я чуть было не совершил очередную глупость – не полез в трубу, но вовремя сообразил, что раз уж он не стал аппарировать прямо в дом, то и дезаппарировать в нем не станет, выйдет на улицу.

Что бы мне всегда быть таким рассудительным!

***

Мы перенеслись сначала куда-то в лес, а потом в аптеку. Там Северус отдал сумку старику за прилавком и взял у него сверток. Следующим испытанием была каминная сеть, мы вышли в какой-то комнате, и я с минуту чихал от попавшей в нос золы.

Когда я смог принюхаться, то понял, что это не новое жилище Северуса: здесь неправильно пахло.

– Писем больше нет, значит, можно надеяться, что сомневающихся тоже, – сказал Северус кому-то. – Я оставил адрес, если что произойдет, нам сообщат через твоих партнеров.

Мне стало интересно, с кем он разговаривает, я высунулся почти полностью.

– Это кто? – ну кто он-то мне было понятно: явно хозяин этой дорогой обивки.

– Знакомься, это Кисс. Поцелуй метели. Подарок судьбы мне на Валентинов день. На его признание даже не надейся, но можешь подлизаться: он любит оленину в сметане.

эла
Коллажи - Afinaa

Какая глупость!

- Спасибо. Дальше я сама.
Так и не решившись взглянуть на своего спутника, Сибилла тронула его за рукав и быстро ушла. Аберфорт Дамблдор некоторое время смотрел ей вслед, пока ссутулившаяся фигура не исчезла за поворотом.
- Что за... - вздохнул он и не спеша двинулся в сторону Хогсмита.

- Глупость какая, нет, ну подумать только, какая глупость.
Профессор Трелони, подслеповато щурясь, вошла в свою комнату и зажгла свет.
- Ничего более бредового мне давно не приходилось слышать, - добавила она, обращаясь к сидящим на покрытом ажурной салфеткой комоде куклам. Куклы равнодушно молчали.
- Интересно, что сказал бы наш уважаемый директор, - произнесла Сибилла некоторое время спустя и по-девичьи хихикнула. Куклы, единственные обитатели комнаты, хоть сколько-нибудь похожие на собеседников, продолжали хранить полное незыблемого достоинства молчание.
- Наверное, это было бы забавно, - тихо заметила она еще через пару минут, позвякивая маленькой ложечкой в чашке горячего чая. Капелька бренди, несомненно, сделает его вкуснее, подумала Сибилла и потянулась за бутылкой. Все же мистер Дамблдор сумел внести в ее жизнь некоторое разнообразие.
- А не принять ли мне его приглашение?
Молчание кукол начинало ее сердить. Еще капелька бренди, чтобы согреться. Почему в Хогвартсе так плохо топят?
Сибилла потянула на себя пушистый плед. Чего-то не хватает.
Скользнув взглядом по комнате, она попыталась отогнать все сильнее бьющееся в висках воспоминание. Наконец, Сибилла облегченно вздохнула и улыбнулась.
- Сэмми, вот ты где...
Извлеченный из-под груды белья в нижнем ящике комода плюшевый медвежонок покачал головой и невнятно заурчал.
- Это маразм, - констатировала профессор Трелони и, обнимая медвежонка, поуютнее устроилась в кресле.
Сон неуверенно топтался на пороге, подсовывая картинки из прошлого, нежно вплетающиеся в обстановку комнаты. Как же ты, Сэмми, оказался в комоде? Ведь, приехав в Хогвартс в новом качестве, уже не ученицей, а преподавателем, она посадила медвежонка на подушку и каждый вечер делилась с ним новостями. А потом наступил момент, когда одиночество стало абсолютным и самоценным. И в этом странном мире уже не было место любимой игрушке, такой живой и теплой. Давай посмотрим в хрустальный шар вместе, Сэмми? Что ты там увидишь?
Утром Сибилла проснулась с больной шеей и радостным предчувствием.
- Доброе утро, Сэмми. Нас ждут перемены, не так ли?
Медвежонок кивнул и дернул лапой.
- А начнутся они с того, что в субботу я пойду на свидание. На настоящее свидание. Помнишь, я уже ходила когда-то, на шестом курсе? И потом, в Лондоне, он был так красив – кажется, его звали Дэвид.
Сибилла достала из шкатулки изящную брошку с дымчатыми камнями и приколола ее к кофте. Расправила складки юбки и пошла умываться. За окном моросил дождь и кричали птицы.

Альбус Дамблдор отложил газету и задумчиво погладил с любопытством вытягивающего шею феникса. В кабинете вкусно пахло чаем с лимонником и свежей сдобой. Директор еще раз взглянул на подмигивающую цветной краской газетную страницу и рассмеялся.
- Что, Фоукс, позовем будущую родственницу на чай?
В левом нижнем углу последней страницы, традиционно отданной под сообщения о радостных или печальных событиях в частной жизни британских магов, скромно примостилось небольшое объявление:

Мистер Аберфорт Дамблдор, эсквайр, и мисс Сибилла Трелони, профессор школы Хогвартс, рады сообщить о своем бракосочении, которое состоится в субботу, ** марта 19** года.

Istre Svenson