Март 2009 / Светское чтиво
Дорогие читательницы! В прошлом номере "Ведьмо" мы обещали вам, что наша читательница kos, которая вот уже второй раз первой правильно разгадывает кроссворд, получит свой подарок в мартовском номере. Она писала нам, что ей очень понравился прошлый подарок - фик Алисии, и она бы хотела увидеть ещё один текст того же автора, желательнор из того же цикла. Милая kos! Мы рады выполнить вашу заявку и надеемся, что остальным тоже понравится фик, написанный нашей дорогой Алисией. Приятного чтения!
Когда вся гоп-компания собралась уходить, Скорпиус передвинулся, чтобы лучше видеть тропинку к замку. Тропинка была почти пуста: скоро отбой, задержись еще немного и рискуешь потерять баллы. Когда Роз Уизли замешкалась, прячась от брата и кузена за спинами подруг, и скользнула под прикрытие ивняка, Скорпиус приподнял бровь. Грейнджер не посвятила в авантюру своего неизменного сообщника?! Впрочем, Поттер наверняка взял бы Роз за руку и утащил в замок силой. В здравом рассудке ему не откажешь, это старший, Джеймс, без тормозов совсем. Что ж, тем больше причин проследить. Скорпиус неторопливо поднялся, сунул учебник в рюкзак и, раздвинув густые ветви, вылез на тропинку. Стряхнул с рукава мантии божью коровку. Спина Грейнджер мелькнула впереди и скрылась за поворотом. Скорпиус вытащил палочку и двинулся следом. Это было очень странно, идти за Роз Уизли к Запретному лесу, в вечерних сумерках, в сгущающихся тенях, и думать, что в кои-то веки Грейнджер задумала нечто по-настоящему опасное, а рядом – только он, Скорпиус Малфой. И то случайно. Обрывок разговора в библиотеке, другой – в холле после ужина, оба невинные, но если сопоставить… Когда Скорп сопоставил, ему стало страшно. Он, правда, до последнего надеялся, что ошибся. Но вон она, Грейнджер, чешет прямиком в Запретный лес, одна, даже Поттеру своему не сказала. Поисковая экспедиция имени майской королевы, проверим легенды личным опытом. Равенкло! Граница Запретного леса ощутилась мурашками на коже, и Скорпиус подумал, не стоят ли здесь следящие чары. Он бы на месте директора поставил. Специально для таких умников, как Грейнджер. Здесь уже сгустился сумрак, даже не вечерний, а почти ночной: густо сплетенные над головой ветви пропускали слишком мало света. Шаги Роз замедлились. Может, вернется? Да, конечно. Размечтался. Вернется такая. Роз Уизли сердито тряхнула головой и решительно двинулась вперед. Равенкло с гриффиндорской родословной! Скорпиус выразительно пожал плечами и прибавил шагу. Пахло хвоей и прелью – сильно, резко, почти до головокружения. Становилось все темней. Догонять надо, а то ведь потеряется мисс юная нарушительница, ищи ее потом! А были бы уже на пятом, снял бы баллы… представив, как догоняет Роз среди ночи в глубине леса и говорит как ни в чем не бывало: «Двадцать баллов с Равенкло!» - Скорпиус едва не расхохотался в голос. Придет же такое в голову! Вот только что скажут ему, если к утру баллы потеряет Слизерин? И хорошо если двадцать, а не сразу сотню. Сейчас они с гриффиндорцами идут вровень; меньше всего Скорпиус Малфой хотел бы стать тем, по чьей вине кубок достанется красно-золотым. Роз свернула с тропинки. Скорп шепотом выругался и побежал: здесь, конечно, не самая дремучая часть Запретного леса, но в десяти шагах потеряться – запросто. И как ее искать? Говорят, Запретный лес не любит лишних заклинаний… Помогли смятые папоротники. Не слишком смятые: мисс Уизли, оказывается, умеет ходить аккуратно. Не искал бы специально, так вовсе мимо бы прошел. Скорпиус перебегал от сосны к сосне, высматривая нечеткий, смутный след. Впереди мелькнула рыжая голова. Уф… не потерял… ну, Грейнджер, королева ты наша майская, я ж тебе выскажу! А потом еще младшему Поттеру невзначай проболтаюсь, чтобы он добавил. Исследовательница. Авантюристка. Идиотка, попавшаяся на подначку! Интересно, чем она так насолила этим дурам? И ведь сообразили, на какой козе подъехать! «Такая старая легенда, ни в одной книге не найдешь»! Коллективный разум, не иначе. Поодиночке ни одна бы не догадалась. О чем они сейчас, интересно, думают? «Встретить единорога в майское полнолуние не всякая чистокровная ведьма может, куда тебе!» - строго говоря, такие подначки пахнут… нехорошо, одним словом, пахнут. Не только снятыми баллами, но и изрядным внушением, и разговором директора с родителями. Не то чтобы на чистоту крови совсем перестали обращать внимания, но повторения войны никто не хочет. Услышь Малфой такое на своем факультете, не постеснялся бы к декану пойти. А дочь героев, полюбуйтесь, ведется на провокации. Чего Скорпиус боялся, так это потерять Роз, когда стемнеет окончательно. Но у равенкловки хватило храбрости зажечь люмос. И я еще считал, хмыкнул Скорп, что в этой семейке Джеймс без тормозов. Вот кто без тормозов – Грейнджер! Ночью, одна, в Запретном лесу, прется нагло, как из собственной гостиной в библиотеку! А ведь уже в самую глушь, пожалуй, зашли. Навстречу выходит самец. Огромный… Мерлин, какой огромный! Кто сказал, что единороги мельче лошадей? Сюда его, умника… Роз восхищенно вздыхает. Звонкий щелчок, вспышка света. Жеребец злобно скалится, наклоняет голову и несется вперед. Скорп сам не понимает, каким чудом оказывается рядом с Грейнджер раньше разъяренного зверя. Дергает за руку, Роз птичкой отлетает к дереву, серебристо-белый бок проносится в какой-то паре дюймов от лица, обдает жаром. В объективе выроненного Роз фотоаппарата насмешливо блестит луна. Зверюга разворачивается, взрывая копытами прелую хвою, с корнями выдирая из земли папоротники. Витой рог нацелен прямо в сердце. Убегать без толку. Играть в салочки с единорогом в самой чаще леса – ничего глупее вообразить невозможно. К счастью, смена цели немного его дезориентировала. - Она не хотела оскорбить. Она не хотела, прости, мы ведь посмотреть только, – голос постыдно дрожит и срывается, спокойно, Скорп, спокойно, это единорог, светлое создание, он чует злую магию и, следовательно, ее отсутствие тоже, и не обидит невинных детей, и пока ты говоришь, он слушает. – Мы друзья, правда… Грейнджер, ты ненормальная, честное слово! Нашла объект для фотоохоты. – Подходит все ближе, глаза горят, копыто зло ударяет в мох, комочки рыжеватой земли засыпают ботинки. Скорп зажмуривается, когда жаркое дыхание касается лица. Мерлин великий, помоги, если это светлое создание, не обижающее невинных детей, то я министр магии. Некстати лезут в голову поцелуи с Алисон после Рождественского бала. Невинный ребенок – это как поглядеть. – Пожалуйста… За спиной тоненько всхлипывает Роз. Ее пальцы в его ладони – ледяные. Малфой вскидывает голову. Говорить больше не получается, в горле застрял тугой ком. Пожалуйста, отчаянно думает он, хотя бы не Грейнджер! Мир замирает в долгом миге абсолютной тишины. И в эту тишину врывается крик боли. Бьет под сердце, тугой петлей перехватывает горло. Жеребец встает на свечку, чудом не задев копытом – или все-таки задев? Почему они с Роз уже не стоят, а сидят, и пушистый папоротник щекочет мокрое от слез лицо? Белый круп мелькает среди сосен и исчезает. Они живы. Можно уходить. – С-скорп? – Я. – Т-ты как тут оказался? Вдохнуть. Выдохнуть. Почему-то болит в груди. Сильно. – Так же как и ты, на своих на двоих. Голос почти не дрожит. Отлично. – Я палочку потеряла. Встать удается со второй попытки. – Accio палочка Грейнджер. Accio фотоаппарат Грейнджер. Держи свое имущество. И объясни мне, за какими синими пикси ты тут фотосессию устроила? Жить надоело? – Мне нужно было доказательство. У нас пари. – Пари, – тянет Скорпиус, – честное слово, Уизли, ну ты нашла, с кем спорить! Нужны им твои доказательства, как гиппогрифу вторая голова. – Откуда ты знаешь, с кем? – Знаю. Вставай. Холодные пальцы хватаются за протянутую руку. Уизли сосредоточенно отряхивается, не поднимая глаз. В рыжих волосах запутались хвоинки, Скорп невольно тянет руку… Новый крик заставляет задохнуться и упасть на колени. Почему так больно? – С-скорп? Дыышаать… – Скорп? Что с тобой? – С-сейчас… ничего… – Он тебя задел? Ударил? – Не знаю. Он поднимается, цепляясь за Грейнджер. С некоторым усилием выпрямляется, осторожно вздыхает. Выдавливает улыбку: – Не смотри так, жить буду. Просто ушиб. Пойдем? – Но… Она мнется, оглядываясь. Скорпиус машет рукой: – Замок там, Грейнджер. – Но разве мы не должны поглядеть, что… ну, что это было? – Это был крик раненого единорога. Я думаю, нам придется зайти к Хагриду. – Но, Скорп! Каждая минута может… – Да, особенно если нас растопчут. – Теперь я буду более осторожна. Если мы можем помочь… – При малейших признаках агрессии разворачиваемся и уходим. – Ладно. Два люмоса высвечивают дорожку смятых копытами папоротников – до поляны, залитой лунным светом. Ближе, ближе… сосны расступаются, и… – О, Боже… – Грейнджер, пошли отсюда. Я… я не думаю, что у нас хватит квалификации на такой случай. И потом, он не подпустит сейчас никого. Жеребец наматывает нервные круги по краю поляны. В центре тужится, пригибая круп, грациозная кобыла. Тяжелые роды – дело для ветеринара, а не двух четверокурсников. Словно почуяв их присутствие – впрочем, почему «словно»? – жеребец останавливается. – Уходим, – шипит Скорп. – Подожди… подожди, он… «Он» дергает головой и отступает вбок, пристально глядя на забредших в его лес студентов. – Он зовет нас, – уверенно говорит Роз. – Значит, мы сможем что-то сделать. – Ну, – сдается Скорпиус, – я видел, как это бывает у лошадей… Ладно, давай попробуем. На самом деле сегодня, между уроками и ужином, он успел освежить в памяти свои знания о единорогах – благо, нужная книга нашлась в библиотеке без труда. Беда в том, что автор уделил куда большее внимание легендам и суевериям, чем практическим аспектам. О родах там нет ничего. Хотя есть кое-что о новорожденных. Единорожка подпускает их на удивление легко. Смотрит жалобно, тоненько ржет – словно плачет. Жеребец фыркает, прижимая уши. Роз гладит кобылу, бормочет что-то успокаивающее. Серебристо-белое тело сотрясают волны дрожи. – Ножки уже показались, – замечает Скорп. – Мне кажется, она просто устала. Она маленькая, а жеребенок, похоже, крупный. Роз нервно оглядывается: – И как это бывает у лошадей, Малфой? – Приходит ветеринар, проверяет, правильно ли лежит жеребенок, и если все в порядке… даже если бы я мог проверить, Грейнджер, я все равно не знаю заклинание, убыстряющее роды. – Значит, будем действовать по-маггловски. Берешь его за ножки и тянешь. Только не все время, а когда кобыла тужится. – Ты уверена? – Ну, – кусает губы, – если честно, не очень. Я читала. Но ведь ничего другого мы не можем, так? – Вынужден согласиться. Не можем, – Скорп оглядывает предстоящее поле деятельности, делает шаг… кобыла шарахается в сторону, едва не сшибая Уизли, та ахает. Скорп краснеет, снова вспоминая те злополучные поцелуи: жеребящаяся кобыла на порядок чувствительней… – Извини, Грейнджер, кажется, придется тебе. К счастью, равенкловка воздерживается от комментариев. Следующие полчаса, час, полтора Скорпиус Малфой ощущает себя самым никчемным существом на свете. Ему остается только переглядываться с жеребцом – у того, похоже, сходные чувства. Мужская солидарность в действии – стоять и смотреть, как встрепанная девчонка из последних сил упрашивает кобылу «потужиться еще разок», ловит этот самый разок и тянет жеребенка на белый свет, откидываясь назад, скользя ногами по траве и всхлипывая. К счастью, единорожка больше не кричит. Только стонет жалобно, почти по-человечьи. Роз плюхнулась рядом. – Ужас, он меня всю забрызгал! Смешной такой. – Устала? – Еще как. – Не завидую маггловским ветеринарам. – Да ладно тебе. У них же тоже и лекарства есть, и… – У тебя не было. – Ну… – Но ты справилась. – Ты к чему это, Малфой? – Да так, ни к чему. Зачет тебе по уходу. Чего смеешься? – Представила, как бы Хагрид ругался. Ты ведь не скажешь? – Я похож на идиота? Сама не проболтайся. Ты, кстати, знаешь, сколько вообще человек касались новорожденного единорога? – Мало? – За последние триста лет один достоверный случай. Ты вторая, поздравляю. Хочешь стать сенсацией? – Нет уж, спасибо! – И я нет. Так что извини, Грейнджер, что делать с твоим пари, ума не приложу. – Ну, мы могли уйти сразу, нет? Как только… кстати, Малфой? Голос героической равенкловки задрожал. Скорпиус, вздохнув, сел. – Что, Уизли? – Спасибо. Ты… если бы не ты… – Всегда пожалуйста, Грейнджер. Ты как, уже в силах идти навстречу расправе? Или подождем здесь до утра? Над ухом фыркнул жеребец. Опустился на колени, приглашающе мотнул головой. – Кажется, нас подвезут, – Скорпиус влез на спину единорога, протянул руку: – Прошу садиться, мисс Уизли. И держись крепче. Он схватился за гриву. Роз прижалась к его спине, обхватила руками – крепко, до боли. Свалимся, так вместе, невпопад подумал Скорп. Но жеребец бежал плавно, если бы не ветер в лицо – и не подумать, что вдвое быстрее любой лошади. Даже слишком быстро. Только во вкус вошли, а уже на опушке. Единорог скрылся в чаще, и Скорпиус наконец-то взглянул в лицо Роз Уизли. Сердце заколотилось быстрее. Нет, это никуда не годится. – Замок там, Грейнджер. – Вижу. – Ну так идем, что ли? Отвернулся, не дожидаясь ответа. Ничего, она устала, ошарашена приключением, и вообще вслед жеребцу глядела. Наверняка не заметила. – Было здорово, правда, Скорп? Точно, не заметила. Ну и слава Мерлину. Не время для романтических признаний. Теперь еще поспать бы хоть часок. Завтрашние неприятности лучше встречать со свежей головой. Все же не удержался, спросил: – Ты хоть желание загадала? – А что, надо было? – Да нет, просто прокатились верхом на единороге, да еще и под полной луной, теперь все равно исполнится. Если ты чего-то хотела… Роз прерывисто вздохнула: – Я… глупости всякие. – Ну, тогда готовься, Грейнджер. Могу поспорить, все твои глупости окажутся тут как тут. Чего нам ждать? – Я хотела, чтобы ты меня дурой не считал. Скорпиус остановился, повернулся к девчонке. Сказал тихо: – Я и не считаю. Никогда не считал. – Спасибо, – помолчав, ответила она. – А ты загадал? – И я нет, – соврал Скорпиус. – Но я хотел из леса спокойно выбраться. Вот, выбрались. Луг заливала серебряным светом полная луна, и Роз в ее свете выглядела странно, непривычно и… чудесно. От замка навстречу нарушителям спешили две темные фигуры, в которых даже издали без труда угадывались деканы Слизерина и Равенкло. Скорп хмыкнул: – Лучше бы я подумал о том, чтоб с нас поменьше баллов сняли. – Вот уж это точно бы не исполнилось, – хихикнула Роз. – Послушай, я скажу, что ты… – Не вздумай! Смерти ты моей хочешь, Грейнджер! По-хорошему, я не сам за тобой должен был идти, а сразу взрослых звать. – Ой… – Вот и «ой». Вы оговаривали, что ты одна пойдешь? – Нет. – Значит, вместе. Можешь считать обвинения в трусости платой за мою сомнительную компанию. Засмеялась. Прошептала: – Компания была хорошей, Скорп. Ладно, идем навстречу расправе. Теплые пальцы сжали его ладонь. Скорпиус шел и думал: хорошо, что в учебниках пишут не все, а старые знания имеют свойство теряться среди суеверий. Девушка, умывшаяся околоплодными водами единорога, станет самой прекрасной и желанной для того, кто первым ее увидит. Средство вернее Амортенции – только воспользоваться нереально. Вот и забыли за невозможностью применить. И если исполнится мое желание, ты, Роз Уизли, никогда этого не узнаешь. Ты не будешь думать, что нечаянно приворожила Малфоя. Потому что я и без того считал тебя самой лучшей. Алисия |
